По мнению американских экспертов, новый президент США готовит революцию во внешней политике страны...
Дональд Трамп, похоже, собирается совершить самое серьезное изменение внешней политики США со времен поворота к Китаю президента Ричарда Никсона и Генри Киссинджера в 1971 году.
Большинство сотрудников внешнеполитического ведомства США кажутся потрясенными тем, что собирается сделать Трамп, но если мы поверим ему на слово, то уже заметный поворот к России укладывается в более широкую картину.
С момента своей избирательной кампании Трамп постоянно связывал Китай с потерей рабочих мест в США, обвиняя Пекин в махинациях с валютой и других нечестных действиях в сфере торговли.
Другая постоянная тема в выступлениях Трампа — это неприятие соглашения по ядерной программе Ирана, заключенное президентом Бараком Обамой. В рамках обмена услугами по прекращению изоляции России может стать поддержка или как минимум нейтралитет России в момент, когда Трамп обрушится на Иран или Китай.
Исторический поворот Никсона в разгар холодной войны решительно изменил американскую внешнюю политику. Он позволил исключить из ООН тайваньское правительство Китайской республики и заменить его Пекином. Он начал процесс нормализации отношений с Китаем, завершенный Джимми Картером в 1979 году.
Никсон стремился достичь трех целей. Во-первых, использовать советско-китайские противоречия и получить поддержку Китая против СССР. Во-вторых, использовать помощь Китая в деле убеждения его северо-вьетнамских союзников согласиться на прекращение огня, чтобы ускорить вывод американских войск. В-третьих, помочь Никсону добиться переизбрания в 1972 году.
В то время экономические выгоды от американо-китайской торговли не играли важной роли в общих соображениях. Но с тех пор, как в 1980-х годах Китай открыл свою экономику для международной торговли, торговля и инвестиции между двумя сверхдержавами стали главной составляющей сотрудничества. Нынешний успех Китая в качестве торгово-промышленной державы стал настоящим наследием смелого поворота Никсона. Последнее из оригинальных соображений Никсона потеряло значение с коллапсом СССР и окончанием холодной войны.
Телефонный разговор Трампа с президентом Тайваня и последовавшие записи в Твиттере, ставящие под сомнение целесообразность политики единого Китая, в то время, как США допускают легальность претензий Пекина на контроль над Тайванем, могут быть не ошибками новичка во внешней политике, а расчетливым шагом, по сути — первыми выстрелами в кампании с целью заставить Китая повысит стоимость юаня и принять другие меры, снижающие конкурентную способность китайского экспорта в США. Это будет нелегко, так как потребует переломить текущую тенденцию к дальнейшему ослаблению юаня, а также вызовет острое сопротивление крупных американских корпораций, работающих в Китае или извлекающих выгоду из поставки продукции китайской промышленности.
Среди влиятельных организаций, получивших огромную прибыль благодаря торговле с Китаем, — Apple, Boeing, Walmart, Microsoft, John Deere, Caterpillar, Proctor & Gamble, Yum! Brands, Coca Cola, AIG, а также самые серьезные банковские и финансовые группы Уолл-стрит. С учетом столь мощного интереса в сохранении статус-кво трудно представить, что Трамп сможет на самом деле полностью изменить установившуюся десятки лет назад американскую политику по отношению к Китаю. Но в случае любой политики есть как проигравшие, так и победители. Капитализм не монолитен.
Если мы примем слова Трампа за чистую монету, то он окажется бизнес-националистом, а сторонники существующих американо-китайских отношений — бизнес-интернационалисты. Борьба двух эти групп стала одной из основных тем моей книги International Political Economy: The Business of War and Peace. Большую часть периода после окончания Второй мировой войны в политическом истеблишменте Республиканской и Демократической партий доминировали бизнес-интернационалисты. Соответственно сотрудники внешнеполитического ведомства полностью пропитаны ценностями интернационализма и считают само собой разумеющимся, что интересы глобальных американских корпораций и есть американские интересы. Трамп, напротив, соотносит американские интересы с территорией и гражданами США, а не многонациональными корпорациями. Вот почему он поразил истеблишмент.
Если Трамп действительно заинтересован в возвращении производства в США, тогда его поворот к России логичен, так как Россия — не такой большой соперник американских производителей, как Китай, который остается главным конкурентом в этой сфере. Россия — крупный экспортер нефти и газа, что, казалось бы, должно привести ее к столкновению с американскими нефтяными компаниями, но на самом деле крупнейшая из них, ExxonMobil, уже заключила свой собственный мирный договор с Россией, предусматривавший беспрецедентный контракт на пол-триллиона долларов по добыче и продаже российских нефти и газа. Выбрав Рекса Тиллерсона, главу ExxonMobil и автора сделки с Россией, в качестве своего кандидата на пост госсекретаря, Трамп еще раз подтвердил намерение обратиться в сторону Москвы.
Вторая важная составляющая внешней политики Трампа — это его неприязненное отношение к Тегерану и к соглашению с Ираном по ядерной программе, подписанному Обамой. Поворот к России может быть частью его плана по изоляции Ирана. Он может начать торговаться: снять с России санкции в обмен на возобновление сотрудничества с Россией по санкциям против Ирана (и, возможно, Северной Кореи). Один из примеров серьезности намерений Трампа раздавить Иран — это бурный энтузиазм израильского премьер-министра Биньямин Нетаньяху, главного противника ядерной сделки с Ираном, по поводу победы Трампа на выборах. Свое отношение Нетаньяху на днях еще раз выразил в программе «60 минут».
Вместе с тем я ожидаю, что угрозы восстановления американских санкций против Ирана — даже при поддержке России — будет недостаточно для заключения лучшего соглашения, чем то, которого добился Обама при сотрудничестве России, Европы и Китая. Возможно, не стоит уделять большого внимания словам Нетаньяху в упомянутом интервью, но из его ответа на вопрос о лучшей сделке с Ираном следовало, что он рассматривает и другие возможности. Одна из них может подразумевать применение силы.
Я давно верил, что, собираясь вторгнуться в Ирак и свергнуть Саддама Хусейна, президент Джордж Буш рассматривал этот шаг в качестве плацдарма к более важному действию — смене режима в Иране, который представляет собой более жирный куш для нефтяной промышленности. План провалился, так как иракские эмигранты в США, которым поручили управлять новым иракским правительством, оказались лишены поддержки иракцев. Вместо этого поддерживаемые Ираном вооруженные формирования и политические партии стали доминировать в государстве с шиитским большинством. Иран даже получил широкий доступ к иракской нефти, построив нефтепровод от месторождений в районе Басры к иранскому нефтеперерабатывающему заводу в Абадане. Так что вместо использования Ирака для подчинения Ирана США открыли Ирак иранскому влиянию.
Трамп критикует этот результат по вполне понятным причинам. Многие арабские правительства, ранее непримиримо настроенные по отношению к Израилю, теперь больше боятся двойной угрозы, со стороны иранских шиитских боевиков и со стороны суннитских экстремистов, таких, как так называемое «Исламское государство» и его союзники. Такие американские компании, как ExxonMobil, продающие российскую нефть, будут способствовать дополнительному ослаблению влиянию арабской нефти, так что не удивительно, что Нетаньяху так доверяет Трампу. Трамп, возможно, взвешивает возможность уничтожить Иран, последнего государственного спонсора реальных противников Израиля. Если Трамп настроен решительно, то с учетом поддержки России, Израиля и многих арабских стран, Иран окажется в очень уязвимом положении.
У Китая, с другой стороны, — намного больше средств для уравновешивания американского давления. Сильное давление на китайский экспорт может ускорить переход к внутренним источникам роста экономики за счет потребления, вместо роста за счет внешних инвестиций и экспорта. Многие китайские и иностранные эксперты поддерживают это направление. Давление со стороны Трампа может ускорить этот процесс, особенно если он побудит Китай к повышению стоимости юаня, о чем он говорит, когда обвиняет Китай в «валютных махинациях». Трамп также обещал оказать давление на Китай в связи с Южно-Китайским морем, главный приз которого — нефть. Компромиссом может стать ситуация, при которой США не будут обращать внимание на то, кто контролирует этот регион, пока нефть добывает и продает ExxonMobil или другая американская компания.
Джеймс Нолт (James H. Nolt)
Джеймс Нолт — старший научный сотрудник Института мировой политики и преподаватель Нью-Йоркского университета.
World Policy Journal, США
***
Трамп готов нанести России самый сильный удар?
Не будем питать особенных иллюзий о «братании» нового американского президента Дональда Трампа с Владимиром Путиным. Новый госсекретарь Рекс Тиллерсон хоть и является человеком, награжденным Москвой, помимо прочего, ведет бизнес в Арктике. И все крутится вокруг «независимости» Соединенных Штатов от природных ресурсов и, прежде всего, нефти.
В интервью ParlamentníListy.cz об этом говорит журналистский гуру и эксперт по России Милан Сиручек.
ParlamentníListy. cz: Новым министром иностранных дел в США должен стать человек, награжденный Владимиром Путиным. Одни восторженно приветствуют это решение, а другие, наоборот, боятся. Каково Ваше мнение?
Милан Сиручек: Я только повторю уже известные факты: из всех возможных республиканских кандидатов Трамп выбрал на этот пост президента ExxonMobil Рекса Тиллерсона, который крайне заинтересован в хороших отношениях с Москвой. И не только в личном плане, поскольку получил от Владимира Путина Орден Дружбы, но и в коммерческом, ведь его фирма инвестирует миллиарды в добычу арктических природных богатств. Поэтому он, конечно, захочет не только отмены антироссийских санкций, но и укрепления торговых, а с ними, вероятно, и политических отношений. Тем не менее, будучи американским бизнесменом, Тиллерсон не допустит, чтобы из-за сближения как-то пострадали американские интересы.
— Меняются ли как-то риторика и действия Дональда Трампа в отношении Российской Федерации? Нам стоит ожидать «потепления» отношений или, скорее, их «охлаждения»?
— Я бы начал с другого — с отношения России к Трампу. Хватило нескольких хвалебных слов Трампа в адрес Путина, и депутаты российской Думы уже аплодисментами встречают новость об избрании Трампа, казаки хотят принять его в свои ряды, а в Рязани даже выразили желание назвать одну из улиц его именем. Очень похвально о возможном сотрудничестве с США при президенте Трампе, в противоположность эре Обамы, высказался министр иностранных дел России Лавров. Он даже заявил, что Трамп хочет выстраивать отношения с Российской Федерацией на принципах равноправия.
Однако на самом деле еще в начале своей кампании 27 апреля Трамп заявил: «Думаю, что спад напряженности и улучшение отношений с Россией возможны только с позиций силы. Некоторые говорят, что поведут себя неразумно. Я хочу это проверить». Проблема в том, что те, кто говорит о возможном сближении США с Россией, связывают его с политическими заявлениями, но не учитывают другие факторы, которые, как кажется, не имеют отношения к политике. На самом же деле они серьезно на нее влияют. Пусть Трамп и потребовал отмены санкций против России, но, с другой стороны, он готов нанести ей самый сильный удар по самому чувствительному месту российской экономики — в нефтегазовой сфере.
Это очень широкая проблематика, но я постараюсь ее несколько упростить и подчеркнуть главное. При Обаме существовали значительные ограничения на добычу нефти, в частности, в форме лицензий на добычу (количество и стоимость устанавливают добывающие компании), и степень ограничений была такой, что США нефть импортировали.
Трамп, наоборот, намерен максимально увеличить добычу и воспользоваться огромными американскими запасами, пусть даже они находятся в труднодоступных местах на Аляске, в арктической области, на дне Атлантического и Тихого океанов в зоне до 50 миль. Вообще речь идет о так называемой сланцевой нефти, то есть нефти, находящейся в труднодоступном сланцевом слое. Современные технологии, которым всего несколько лет, способны справиться с такой проблемой. Это подтверждают и отраслевые исследования норвежской консалтинговой компании Rystad Energy, имеющей филиалы по всему миру, включая США и Россию. Эта компания занимается как раз прогнозами запасов нефти и газа и их использования. По оценке газеты Wall Street Journal, расходы на баррель не превысят 23,3 доллара, а в Мексиканском заливе будут того меньше — 20,99 доллара за баррель.
В своей книге «Изувеченная Америка: как снова сделать Америку великой», вышедшей в ноябре 2015 года, Трамп, в частности, написал: «Исследователи хьюстонского университета Райса, штат Техас, подсчитали, что у нас два триллиона баррелей сланцевой нефти, которых хватило бы на ближайшие 285 лет. За последние несколько лет технологии так изменились, что, согласно исследовании, которое провел Goldman Sachs, к 2017 или 2019 году мы можем обогнать Саудовскую Аравию и Россию и стать крупнейшим добытчиком нефти в мире. Нефть — прямо здесь, рядом с нами. Мы должны ее просто взять».
К этому я лишь добавлю пассаж из программы Трампа на первые сто дней президентства: «Я отменю ограничения на добычу в размере 50 триллионов долларов, что создаст новые рабочие места и американские энергетические запасы». Расчет делается на 50 тысяч новых рабочих мест. То есть этот план нацелен, прежде всего, на улучшение американской экономической ситуации, а также, как говорится официально, призван бороться с монополизацией добычи странами ОПЕК.
Но разве по своей сути это не удар и по России тоже? Ведь резкое падение цен на это сырье в конце 90-х годов привело к прежде невиданному государственному дефолту! А рост цен на нефть, наоборот, помог Путину поставить страну на ноги. Свалит ли в будущем американская нефть российскую империю опять на колени? В свое время Рейган попытался сделать это вооружением и программой SDI, а сегодня инструментом может стать нефть.
Рarlamentnilisty.cz, Чехия
