politcom.ru. Второй президент Армении Роберт Кочарян (занимал этот пост в течение десяти лет, начиная с марта 1998 года по апрель 2008 года) выступил с серией жестких заявлений. Бывший руководитель республики подверг резкой критике соглашения действующего правительства с ОАО «Газпром». Прежде всего, Кочарян сосредоточился на таком сюжете, как предоставление российскому газовому гиганту эксклюзивных условий до 2043 года.
На своем неофициальном сайте он заявил, что правительственное соглашение появилось в то время, «когда нефтегазовая отрасль в мире и, в целом, мировая энергетика вошла в период динамических изменений. Уже в обозримом будущем это может потребовать изменений в законодательстве, серьезного обновления подходов в энергетике». Кочарян резюмировал свои размышления риторическим вопросом: «Не станет ли энергетика страны заложником этого соглашения?»
Подобные критические эскапады экс-президента Армении появляются не впервые. Так, 23 марта 2010 года в интервью агентству «Медиамакс» (на информационном рынке оно работает с мая 1999 года) Кочарян выступил с критикой экономического курса кабинета под руководством Тиграна Саркисяна. Как и подобает всякому истинному политику, он взял за образец для сравнения экономическое развитие «при нем» и «после него». Естественно, в свою пользу. Помимо интервью второй президент Армении совершил несколько зарубежных вояжей, в ходе которых он дал критические оценки попыткам искусственно ускорить процесс армяно-турецкого примирения. Как бы то ни было, а тогдашний информационный «выход» Кочаряна показал: второй президент Армении позиционирует себя как субъекта, имеющего самостоятельные и не тождественные действующей власти (а также его преемнику Сержу Саркисяну) интересы.
Менее, чем через год, 10 мая 2011 года, Кочарян дал эксклюзивное интервью агентству «Медиамакс» под заголовком «Все зависит от предмета диалога». Три года назад экс-президент Армении сосредоточился на анализе внутриполитических процессов в республике.
Эти информационные «выходы» Кочаряна неизбежно сопровождались дискуссиями о его возможном «возвращении» в большую политику. В 2010-2011 гг. это обсуждение проходило в контексте приближающегося очередного избирательного цикла, объединяющего парламентские выборы 2012 и президентские выборы 2013 года. Впрочем, в случае с Арменией крайне важной является и кампания по выборам в Совет старейшин столичного города с учетом того, что треть всего электората республики сосредоточена в столичном городе. Однако в конце 2012 года стало ясно, что Кочарян не повторит опыт своего предшественника Левона Тер-Петросяна. И не будет пытать счастья в ходе избирательной гонки. На выборах-2013 были другие возмутители спокойствия. И, естественно, информационный интерес к персоне второго президента Армении с того момента значительно убавился.
В 2014 году Кочарян вновь заявил о себе. Означает ли это, что данного политика слишком спешно «списали в запас»? И если так, то чем объясняется очередная порция критики правительства со стороны второго президента Армении? Можно ли говорить в связи с этим о некоей новой интриге во внутриполитическом процессе республики?
Перед тем, как отвечать на обозначенные выше вопросы следует обозначить несколько важных тезисов.
На фоне других республик бывшего Советского Союза эта государство выделяется тем, что здесь политически (а не просто физически) сосуществуют несколько президентов. В 2007-2008 гг. первый президент Армении Левон Тер-Петросян создал прецедент возвращения отставника в большую политику, когда принял решение участвовать в выборах главы государства после девяти с лишним лет молчания. Впоследствии он и ведомый им Армянский национальный Конгресс (АНК) принимал участие в первых выборах Совета старейшин (органа городского самоуправления) Еревана.
В 2012 году Тер-Петросян фактически свернул свою активность. Дважды войти в одну и ту же реку оказалось невозможным. Повторить самого себя образца 1988-1990 гг. не получилось. Первый президент Армении любил говорить, что сумел перебороть советское руководство, а потому действующая республиканская власть не является для него сильным спарринг-партнером. Однако Тер-Петросян, как минимум, сознательно или бессознательно упускал из виду два фактора. Его борьба против советской власти была борьбой против «вегетарианской разновидности» этой самой власти, не слишком уверенной в себе, стремительно терявшей популярность в обществе и идеологические ориентиры. И борьба в формате 1988-1990 гг. имело отчетливый характер национального движения. Против Кочаряна и Саркисяна трудно было использовать формулу «противостояние армянского народа против империалистов», ибо два последующих президента Армении выросли из нагорно-карабахского движения, были вовлечены в конфликт с Азербайджаном и подходили на роль национальных лидеров никак не хуже, чем их предшественник. Как бы то ни было, а первый президент Армении, даже оставив попытки вторично занять кресло главы государства, остается публично активным. Его выступления и интервью по-прежнему вызывают интерес и широко обсуждаются.
У Роберта Кочаряна своя история. Второй президент Армении, пришедший на высший государственный пост в республике после ухода с политического Олимпа Левона Тер-Петросяна, оставил свою должность в апреле 2008 года. Этот уход оказался зарифмован не только с передачей власти третьему президенту Армении Сержу Саркисяну, но и с крупным внутриполитическим кризисом. Пожалуй со времени президентской кампании 2003 года республика не переживала столь острого внутреннего раскола. И это создало проблемы для Кочаряна не только перед лицом оппозиционеров. Для того чтобы расчистить себе площадку для маневра, армянские власти объективно были заинтересованы в том, чтобы перестать быть тенью второго президента Армении. Это с самого начала прибавляло дополнительную интригу армянской политической динамике. И «круги на воде» от этой уже не столь актуальной интриги видны и сегодня.
Как и его предшественник, Кочарян пытается вносить свой вклад в политическую дискуссию в Армении. Так в выступлении относительно «газового вопроса» Кочарян снова, как и в прежних своих интервью 2010-2011 гг., сослался на свой положительный опыт кооперации с «Газпромом». По его мнению, ему удалось добиться немалых успехов в газификации Армении и снабжении республики по «выгодной цене». Впрочем, выступая с последним тезисом, Кочарян сильно лукавит, ибо проблема «правильной цены» всегда была одним из наиболее сложных сюжетов в двусторонних отношениях России и Армении.
И, как политик Кочарян прекрасно понимает, что сегодня есть определенное недовольство асимметричным партнерством между Ереваном и Москвой. Степень этого недовольства разная, его масштабы не стоит переоценивать. Но прошлый год, стоит отметить, был одним из наиболее сложных периодов во взаимоотношениях между РФ и Арменией. Понятное дело, Кочарян не является сторонником «европейских ценностей. И в этом лагере ему вряд ли были бы рады. Не только в силу того, как оценивается десятилетний период его президентства (в особенности его личная роль в событиях 1 марта 2008 года), но и из-за личных амбиций представителей оппозиции. И именно поэтому он пытается сосредоточиться не столько на критике внешнего фактора, сколько на «неправильных действиях» национального правительства. Таким образом, выступление второго президента Армении можно рассматривать, как попытку зондирования общественного мнения, позиции экспертных кругов. В то же самое время на сегодняшний день трудно прогнозировать, какие политические последствия может иметь критика Кочаряна. В республике закончилась выборная страда. Новый цикл стартует лишь в 2017 году. Даже если считать, что подготовка к нему начнется заранее (в 2015-2016 годах), заявления в январе 2014 года в этом контексте выглядят, скорее, как фальстарт. Они имеют смысл лишь тогда, когда второй президент Армении намеревался бы выстроить инфраструктуру своего возможного «возвращения».
Но одного желания вернуться явно недостаточно. Для реализации такого сценария требуются эффективные инструменты. Со стороны власти ожидать поддержки не приходится. Но и со стороны разномастной оппозиции трудно (по крайней мере, пока) говорить о Кочаряне, как о желательном лидере и объединителе усилий (его персона слишком противоречива, чтобы успешно объединять). Потенциально, активизация политической активности экс-президента Армении может серьезно усложнить политический ландшафт республики, хотя к стандартам европейской демократии это, все же, вряд ли будет иметь прямое отношение. Но это лишь в потенциале. Пока же не стоит спешить с выводами о том, что возвращение стало свершившимся фактом.
Сергей Маркедонов – политолог. В мае 2010- октябре 2013 гг. - приглашенный научный сотрудник Центра международных и стратегических исследований, Вашингтон, США
