В 1958 и 1963 годах во главе Католической Церкви чуть не оказался армянский кардинал Григор Петрос Агаджанян. Уже тогда на престоле Святого Петра мог восседать человек, имеющий восточноевропейское происхождение и родственные связи в социалистическом лагере стран. Это случилось задолго до поляка Кароля Войтылы, который под именем Иоанна Павла II стал первым Папой, происходившим из Восточной Европы.
Если в 1963 году, после смерти Иоанна XXIII (Ронкалли), Агаджанян не был избран новым Папой Римским, то это отчасти объясняется сговором ватиканских консерваторов и итальянских спецслужб, пустивших в ход личный «компромат».
Агаджанян был армянским католиком, то есть примыкал к той ветви Армянской Церкви, которая подчиняется Ватикану и имеет один из своих духовных центров на острове Святого Лазаря, в венецианской лагуне. На этом острове в 1717 году обосновался монах Мхитар Севастийский, бежавший вместе с группой последователей от преследований османов и отдавшийся под покровительство Папы Римского. Основанный Мхитаром монашеский орден носит название «мхитаристов». При монастыре на острове Святого Лазаря имеется библиотека, в которой хранятся ценнейшие древние книги, работают армянские издательство и типография.Именно из этой духовной среды происходил Петрос Агаджанян. Он родился в 1895 году в городе Ахальцихе, в Грузии, был рукоположен в священники в 1917 году, бежал от большевиков, побывал на острове Святого Лазаря, переехал в Рим, где поднялся по карьерной лестнице. В 1937 году на армяно-католическом Синоде он был избран Патриархом Киликийским. Принял имя Григория Петра XV, а 18 февраля 1946 года Папа Пий XII произвел его в кардиналы.В Ватикане Агаджанян, знаток многих языков и исследователь нехристианских религий, был назначен тем же Пием XII префектом миссионерской конгрегации de Propaganda Fide («по распространению веры»).
На конклаве в октябре 1958 года, после смерти Пия XII, кардинал Агаджанян был одним из наиболее вероятных папабилей (кандидатов на избрание Папой). Это подтвердил сам Иоанн XXIII, «победивший» на этом конклаве. Во время посещения Армянской коллегии в Риме Папа Ронкалли заявил, обращаясь к семинаристам: «Знаете ли вы, что ваш кардинал и я были как бы наравне друг с другом на октябрьском конклаве?» И, выражаясь своим простым, иногда прямо-таки народным языком, добавил: «Оба наших имени двигались то вверх, то вниз, как горошины в кипящей воде». Эти слова, подхваченные газетами, вызвали сенсацию. Но, увы, это были времена холодной войны, и соответствующие органы в Риме, по обе стороны Бронзовых ворот (в Ватикан), были настороже. Как же так? На престоле Святого Петра мог оказаться «русский»? (Тогда всех выходцев из советского пространства собирательно называли «русскими».)
И еще раз, уже после смерти Папы Ронкалли в 1963 году, имя Агаджаняна появилось в списках папабилей, которые составляли газеты и эксперты по делам Церкви. На этот раз Агаджанян попал в группу фаворитов именно в силу своего «русского» происхождения. К тому времени в отношениях между Ватиканом и Кремлем появились некоторые сдвиги. Настал период разрядки напряженности. Он достиг кульминации во время визита в Ватикан в 1963 году дочери Хрущева Рады и ее мужа Алексея Аджубея. Их принял на аудиенции незадолго до смерти сам Иоанн XXIII (между тем в СССР Хрущев усиливал антирелигиозную кампанию, но на это в Ватикане не обращали особого внимания). Немало ватиканских сановников считали, что такой человек, как Агаджанян, с восточно-европейскими корнями, говорящий по-русски и знакомый с идеологией и практикой коммунизма, мог бы быть полезным в тех, еще неуклюжих, попытках диалога с СССР.
О том, что произошло дальше, рассказал в своем расследовании католический ежемесячник Trenta giorni, который курировал известный итальянский политик, видный деятель Христианско-демократической партии Джулио Андреотти. Некоторые церковные и политические круги в Италии и Ватикане в отличие от поборников диалога рассматривали армянское происхождение Агаджаняна как «слишком тяжкий первородный грех» и боялись установления «опасной» связи с коммунистами, или, что еще хуже, советского влияния на Ватикан. Активизировались итальянские спецслужбы, которые тогда назывались СИФАР и до 1962 года находились под командованием генерала Джованни Де Лоренцо, позже уволенного по подозрению в попытке совершить государственный переворот.С подачи наиболее антисоветских сил в Ватикане СИФАР организовал операцию «Конклав», целью которой было предотвращение избрания 70-летнего Агаджаняна на престол Святого Петра.
СИФАР пустил в ход излюбленную систему всех спецслужб мира, стремящихся кого-то дискредитировать: составление и распространение компромата. Но найти правдоподобный материал, который бросал бы неблагоприятный свет на кардинала Агаджаняна, было нелегко. Один из более ходких методов – пришить ему аморалку – тоже не годился.Тогда секретные службы решили набросить тень подозрения на родственников «объекта разработки». Армянского кардинала время от времени навещала его 71-летняя сестра Елизавета, проживавшая в Ереване. Она была вдовой русского мужчины по фамилии Папиков. Вот уже два мотива подозрения: периодические поездки на Запад 71-летней женщины и покойный муж с недвусмысленно русской фамилией. А не является ли сестра Агаджаняна агентом СССР, задались вопросом спецслужбы.Елизавета Папикова навестила брата в Риме и в 1963 году, когда должен был состояться конклав. Как всегда, она устроилась в общежитии Армянской коллегии на улице Сан Никола да Толентино. Шпики из СИФАР, конечно, стали систематически следить за ней, чтобы раскрыть возможные «крамольные» встречи и контакты. Trenta giorni публикует все детали «операции», извлеченные непосредственно из оригинального досье СИФАР, – четыре донесения, датированные разными июньскими днями 1963 года. Досье подкреплено подписью Эджидио Виджани, который к тому времени сменил Де Лоренцо на посту главы СИФАР.Но урожай был скромным. На самом деле, отмечает Trenta giorni, наблюдения шпиков зафиксировали только дружеские и совсем безобидные встречи пожилой женщины с неким доктором Мкртичем Хебояном, врачом, родившимся в Стамбуле и проживавшим в Риме начиная с 1935 года.
Однако более чем за две недели до конклава произошло событие, которое убедило итальянских контрразведчиков в том, что они поймали «шпионку» с поличным. Елизавету Папикову навестил первый секретарь советского посольства по фамилии Геворкян, которого итальянские органы безопасности подозревали в сотрудничестве с действующей в Италии советской информационной сетью. Агенты доложили, что дипломат, оставив здание Армянской коллегии, «кому-то позвонил по общественному телефону, расположенному в забегаловке на той же улице Сан Никола да Толентино, и потом сразу удалился в сторону улицы Венето». «На самом деле, – отмечает Trenta giorni, – неискушенной Елизавете Папиковой был нанесен визит вежливости одного из сотрудников «своего» посольства, армянина по национальности. К нему она и раньше обращалась, чтобы оформить документы, на основе которых римские власти давали ей временные прописки, поскольку она была советской гражданкой. Трудно себе представить старушку божий одуванчик в качестве носителя каких-то шпионских или подрывных планов».
Однако документ от СИФАР был доставлен в Ватикан, и его копии попали в руки многих кардиналов. Трудно сказать, в какой мере эти липовые документы способствовали неудаче Агаджаняна, но, конечно, не могли ему не навредить, поскольку подтверждали мнение, что иметь родственников в СССР – всегда риск и опасность стать жертвой шантажа.Однако не все согласны с этим «шпионским» объяснением неудачи Агаджаняна. «В 1963 году среди большинства кардиналов был практически уже достигнут консенсус, что новым Папой будет избран Павел II (в миру Джованни Баттиста Монтини). «Не было необходимости в махинациях СИФАР», – отреагировал на рассказ Trenta giorni биограф Папы Монтини Карло Кремона. Тем не менее, по его мнению, кардинал Агаджанян действительно был папабилем в 1958 году, несмотря на предупреждения, будто «мир не готов к неитальянскому Папе».Как бы то ни было, но в 1963 году Агаджанян не стал главой Католической Церкви. Он умер в Риме 16 мая 1971 года.
